Для Докинза наука подобна Богу, поэтому он требует абсолютного повиновения ей: раз что-то не желает играть по правилам науки – то оно и вовсе не достойно существования. Докинза возмущает слепая религиозная вера, внушаемая с детства. Но разве не со школьной скамьи нам внушают веру в то, что наука является единственным способом добывать истину? Пусть Докинз не задумывался (возможно, в силу воспитания) о границах научного мышления, то хотя бы добродетель терпимости могла бы ему подсказать, что если с точки зрения науки ведьма не может летать, то это не значит, что она не может летать вообще.

Русские, обескровленные имперской эксплуатацией и бесконечными внешнеполитическими авантюрами, отстали от европейских наций (Сергеев рассматривает русских именно как часть Европы) и только сейчас «подошли вплотную к задаче создания нормального европейского национального государства, которого у них никогда не было». Поэтому, утверждает автор, «борьба за национальную демократию должна стать знаменем русских патриотов, а не ностальгически-несбыточные мечтания о реставрации империи».

Заниматься в российском государстве защитой интересов русской нации всегда было опасно. Но русские националисты упорно продолжали оставаться «охранителями», не понимая, что выступают за нерусское по природе своей государство. «Для националистов было неприемлемо последовательное выступление против империи, которую они вполне обоснованно считали историческим созданием русского народа».

Русское нациестроительство, которое протекало параллельно с имперским строительством, явно не заладилось. Европейским странам ничего не мешало иметь колонии и при этом оставаться национальными государствами. Но в России империя деформировала складывающуюся нацию. Ведь сама Российская империя была во многом империей нестандартной. Русский центр, который должен был быть метрополией и оплотом русской нации, в действительности для царской власти был тождествен колониям.

О многонациональной стране, которая развалилась. На гербе Австро-Венгрии был изображен двуглавый орел. Сейчас он является гербом другого многонационального государства. На его окраинах, как когда-то в Австро-Венгрии, периодически звучат взрывы и выстрелы, а в центре собирается молодежь, разгневанная национальным вопросом. Сколько простоит эта «могучая руина», никто не знает. Поэтому пока нам остается лишь вчитываться в книги о погибших империях.

 

Русские в Советском Союзе были "неудобной" нацией. «В империи позитивной дискриминации русское национальное самосознание сознательно притуплялось для того, чтобы укрепить единство многонационального советского государства», – пишет Мартин. Как это напоминает современную Россию! Это и неудивительно: фундамент Российской Федерации был заложен именно советской властью.