Хотя Солженицын в свое время призывал русский народ сбросить с себя «азиатское подбрюшье» и выйти из состава СССР в соответствующих границах, этого не произошло. Не было русских национал-демократов – и время для верных решений было упущено. Крым и Северный Казахстан остались за пределами России. Распад многонациональной страны произошел по невыгодному для русских сценарию. То же самое может случиться и сейчас. Горящий Кавказ может отсоединиться, например, вместе со Ставропольским краем.

Добропорядочных граждан, желающих ограничить миссионеров, можно понять. Миссионерство в той или иной мере всегда есть провокация и вызов общественному порядку. Скажем, миссия апостола Павла, история которой изложена в Деяниях апостолов, – это абсолютное нарушение общественной безопасности. Допустим, приходит апостол в город и сразу начинаются несанкционированные митинги, крики, драки. Возмущаются иудеи, возмущаются язычники. А римские начальники, заваленные жалобами со всех сторон, хватаются за голову и не знают, что делать. 

"Южный Парк" учит терпимости, пусть и в грубоватой (и не всегда эстетичной) форме. А вот высокоморальные господа, которые требуют его запретить, учат, что тех, с кем ты не согласен и кого считаешь недостаточно "духовным", нужно отправлять на каторгу и "чмырить", в полном соответствии с убеждениями миссис Гаррисон. Кто вам ближе, епископ Ряховский или Кенни? Мне - Кенни.

Для Докинза наука подобна Богу, поэтому он требует абсолютного повиновения ей: раз что-то не желает играть по правилам науки – то оно и вовсе не достойно существования. Докинза возмущает слепая религиозная вера, внушаемая с детства. Но разве не со школьной скамьи нам внушают веру в то, что наука является единственным способом добывать истину? Пусть Докинз не задумывался (возможно, в силу воспитания) о границах научного мышления, то хотя бы добродетель терпимости могла бы ему подсказать, что если с точки зрения науки ведьма не может летать, то это не значит, что она не может летать вообще.

Чтобы жить комфортно, человеку недостаточно обставиться всяческими удобствами. Ему важно считать, что он живет не только удобно, но и правильно. Для этого человек решил «усовершенствовать» Бога, как усовершенствовал он свою телесную жизнь. Бог должен быть удобен: ни в чем не перечить человеку, соглашаться с его прихотями.

С распадом Югославии и Советского Союза принцип национальных государств в Европе почти претворен в жизнь: крупных европейских наций, которые не имели бы своей государственности, больше нет. Но одновременно этот принцип утратил былую силу - в Европе победили демократия и интеграция, и национальное государство во многом сменилось наднациональной европейской общностью. Россия же сегодня продолжает переживать процессы, пройденные европейскими государствами в начале прошлого века: она так и не стала национальным русским государством, и при этом далека от реальной демократии. 

Сегодняшняя система строится на непрерывной симуляции. «Симулякр на симулякре едет и симулякром погоняет». Оппозиция, ставшая элементом в рамках кода системы, сама постоянно симулируется властью, что еще сильнее разрушает ее смысл и еще больше интегрирует в систему, так как способ действий оппозиции положен за образец для симуляции.

Средства современного искусства (достигшего максимальной степени реализма) позволяют напомнить о радикальном реализме Евангелия. Мы слишком привыкли к иконографическому изображению страданий Господа, вообще к иконографическому восприятию эпизодов Евангелия. И в итоге мы забываем о том, что страдания Иисуса Христа были ужасными и страшными, что Его мучения на кресте – это вовсе не благочестивый лубок, а ужасающее зрелище, которое может вызвать, в том числе, и физиологическое отторжение.

Русские, обескровленные имперской эксплуатацией и бесконечными внешнеполитическими авантюрами, отстали от европейских наций (Сергеев рассматривает русских именно как часть Европы) и только сейчас «подошли вплотную к задаче создания нормального европейского национального государства, которого у них никогда не было». Поэтому, утверждает автор, «борьба за национальную демократию должна стать знаменем русских патриотов, а не ностальгически-несбыточные мечтания о реставрации империи».

Казалось бы, религиоведение и теологию можно различить институционально: религиоведение – это то, чем занимается религиоведческое сообщество, теология – это то, чем занимаются теологи. Но выясняется, что и тут демаркацию провести сложно. Исторически религиоведение возникло в рамках теологии (христианские богословы всегда уделяли внимание сравнительному анализу нехристианских религий).

Навык терпимости предполагает совсем не только определенную этику поведения. Он предполагает новый взгляд на природу истины. Как писал Лев Шестов, беды и войны людям несет не разнообразие мнений, а стремление к истине, единой и общеобязательной для всех. Разнообразие мнений базируется на разнообразии предпосылок. Доказательства тоже базируются на предпосылках. Соответственно, никакой единой системы доказательств, которая могла бы нам открыть "единую" и "объективную для всех" истину, не существует.

Заниматься в российском государстве защитой интересов русской нации всегда было опасно. Но русские националисты упорно продолжали оставаться «охранителями», не понимая, что выступают за нерусское по природе своей государство. «Для националистов было неприемлемо последовательное выступление против империи, которую они вполне обоснованно считали историческим созданием русского народа».

Русское нациестроительство, которое протекало параллельно с имперским строительством, явно не заладилось. Европейским странам ничего не мешало иметь колонии и при этом оставаться национальными государствами. Но в России империя деформировала складывающуюся нацию. Ведь сама Российская империя была во многом империей нестандартной. Русский центр, который должен был быть метрополией и оплотом русской нации, в действительности для царской власти был тождествен колониям.

О многонациональной стране, которая развалилась. На гербе Австро-Венгрии был изображен двуглавый орел. Сейчас он является гербом другого многонационального государства. На его окраинах, как когда-то в Австро-Венгрии, периодически звучат взрывы и выстрелы, а в центре собирается молодежь, разгневанная национальным вопросом. Сколько простоит эта «могучая руина», никто не знает. Поэтому пока нам остается лишь вчитываться в книги о погибших империях.

 

Русские в Советском Союзе были "неудобной" нацией. «В империи позитивной дискриминации русское национальное самосознание сознательно притуплялось для того, чтобы укрепить единство многонационального советского государства», – пишет Мартин. Как это напоминает современную Россию! Это и неудивительно: фундамент Российской Федерации был заложен именно советской властью.

Пензенские сидельцы" вновь сделались темой, активно обсуждаемой в российских СМИ. Самые нездоровые в этой истории – вовсе не "психи" и чудаки из пещеры. Самое нездоровое и ненормальное творилось вокруг них, когда власть мобилизовала все карательные механизмы (милицию, психиатрию и прочее), чтобы заставить людей жить не так, как этим людям хотелось.

Тем, кто обсуждает фильм "Царь" Павла Лунгина, хотелось бы порекомендовать перечитать переписку царя и опального князя. Основной её мотив – идея абсолютного самодержавия, которое, временами в весьма взволнованных интонациях, отстаивает перед Курбским обиженный Иван. Царь – это помазанник Божий, все его подданные – это рабы, судьбой которых он волен распоряжаться, ни перед кем не отчитываясь. 

Россия для всех» хочет выписать из русского народа общепризнанных деятелей русской культуры. Никому никогда в голову не приходило посчитать, сколько «нерусской крови» в Жуковском или Лермонтове. Но организаторы выставки это посчитали, чтобы сказать нам: те, кого вы относили к достоянию русской нации, на самом деле ненастоящие, «невсамделишные» русские. На каждого найдётся кровиночка нерусской крови — не еврей отец, так бабушка осетинка. Так что сидите да помалкивайте, а не то возьмём штангенциркуль и всех повычёркиваем из русских, и никого не останется.

Путинская Россия как Матрица. Постоянно работающий телевизор, с которым люди мысленно не расстаются никогда – это и есть тот проводок, по которому в наш мозг загружается "план Путина", программа Матрицы. Вторым проводком оказывается нефтедобывающая индустрия, нефтяная труба и поток валюты от продажи выкачиваемой нефти. С приходом к власти машин совпал рост цен на нефть на мировом рынке. Это позволило машинам, не проводя никаких серьезных реформ, не занимаясь реорганизацией экономики, развитием промышленности, создать благополучие и стабильность. 

Рациональность для Папы – это не производная Нового времени, Декарта или Канта, но это Афины, античность. Как справедливо отмечает С. Жижек, "Разум", о котором говорит Папа, - это досовременный телеологический Разум, представление о мире как о гармоничном целом, в котором всё служит высшей цели".

Если в прошедшую эпоху в конструировании «человека» и «природы» принимали участие ученые, обслуживающие имперские практики, то теперь основную роль тут играют биоинженеры на службе у глобального рынка. Идет очередное смещение границ. Возросшее количество гибридов живого и неживого поражает воображение: «вся культура и вся природа ежедневно перемешиваются»

К либералам пришло понимание, что у либерализма в России нет будущего, если он останется чуждым национальному самосознанию русского большинства. Националисты поняли, что фашизм и авторитаризм не имеют ничего общего с интересами русской нации и что будущее у русского национализма есть только как у национально-освободительного движения. 

Сохранение целостности многонационального государства и его демократизация часто оказываются несовместимы, и те, кто пытается добиться обеих целей, быстро убеждаются в этом. Часто куда разумнее начать с поддержки либерального и конституционного национализма - с основанной на выборном начале демократией или даже без нее. Многие предпочтут быть гражданами либерального, пусть и недемократического национального государства, а не подданными антилиберальной многонациональной деспотии, чье единство держится только на штыках. 

Теория и перспективы либерального национализма. Понимание того, что демократическое правление призвано выражать волю нации, могло бы дать стимул к развитию демократических процедур, к преобразованию их в более честные и прозрачные и уж, во всяком случае, сделало бы всех граждан государства предельно чувствительными к фальсификациям выборов (ведь при этом искажаются не столько универсальные стандарты демократии, сколько воля конкретной нации).

История едва ли может быть сведена к "столкновению цивилизаций". Протестанты ненавидели папистов куда больше, чем мусульман. Не стоит забывать, что католическую Вену в 1683 году вместе с османами осаждали венгры-протестанты. Минареты же запрещают (а колокольни — нет) не из ненависти к исламу, а из опасений за светские ценности. Христиане в Европе по большей части смогли адаптироваться к секулярному миропорядку, но смогут ли к нему адаптироваться мусульмане? 

Пока «националистические» организации являются не национально-освободительными, а национально-державническими. Надо идейно «идти на Кремль», а они идут на палатку с шаурмой. И в итоге оказываются в автозаке. Они предпочитают сконцентрировать свою энергию на борьбе с шаурмой, борьбе, приправленной лозунгами о «сильной России» и имперскими флагами. И в итоге эта самая «сильная Россия» грузит националистов в автобусы, из окон которых можно сколь угодно долго кричать о «России для русских» и о «понаехавших тут».

Секс в современной цивилизации в ХХ веке сделался глубоко профанным явлением (собственно, именно это называют словом «сексуальная революция»). Секс свелся к акту, приносящему наслаждению. Сексуальное из системы знаков превратилось просто в систему получения удовольствия. Голое тело, появившись на обложках журнала, перестало быть знаком, а сделалось исключительно объектом наслаждения. Мы утратили способность различать в сексуальном что-то помимо сексуального. 

 Не стоит заниматься самообманом: в нашей истории новгородская (европейская, а не евразийская) альтернатива так и не была реализована. «Демократические традиции на постсоветском пространстве» ведут отчёт не с Новгорода, а с Московского (Российского) государства: в лучшем случае они продолжают традиции императорской Думы, в худшем — пленумы ЦК КПСС. 

Тотальная невротизация общества, повсеместное насаждение комплекса вины «перед планетой» — это прежде всего инструмент власти и контроля, та самая «микрофизика власти», о которой писал еще Мишель Фуко. Комплекс вины делает людей существенно более пригодными для различного рода манипуляций. 

А у тех же русских жителей Сибири есть за что побороться. Например, они заинтересованы в том, чтобы больше прибыли от добычи нефти и газа оставалось в их регионе. Например, руководству Республики Татарстан, которая представляла интересы татарского народа, в своё время этого добиться удалось. Может быть, и русским Сибири для того, чтобы отстаивать свои права, надо сделаться отдельным народом?

Князь Александр (наряду с Иоанном Грозным) – это наиболее популярный пропагандистский образ времен Сталина. Вспомним хотя бы фильм Эйзенштейна. Образ Александр, проводящего "тотальную мобилизацию" в Новгороде и прогоняющего злобных рогатых немцев, служил замечательным оправданием политики Сталина, который под предлогом борьбы с внешней угрозой опутывал общество сетью тоталитаризма.

Борьба с "реабилитацией нацизма" означает, на самом деле, реабилитацию советского, сталинского прошлого. Кремль хочет запретить чтить память тех, кто боролся с оружием в руках против советской империи, потому что до сих пор не отказался от идеи в той или иной форме восстановить ее на постсоветском пространстве.

На Русском марше уже не хотят кричать "Россия для русских", потому что понимают, что Россия — не для русских. В Люблине я видел, как организатор с повязкой ДПНИ ходил с мегафоном вдоль колонны и скандировал "Слава России!". Этот возглас уже не спешила подхватывать целая толпа, как раньше. "Слава России" кричали нестройные голоса. А кто-то кричал в ответ: "Зачем нам Россия? Слава Руси!"

Национал-демократы видят будущее страны как федерацию русских и иных национальных республик. Россия должна измениться структурно, системно. На смену "вертикали власти", при которой одни регионы фактически живут за счет других, должна придти подлинная федерация, подлинное самоуправление в бюджетной и политической сферах.

В результате "пятидневной войны" Россия получила принципиально убыточную и ущербную республику, которую теперь должна содержать в обмен на то, чтобы иметь на Кавказе союзника с сомнительной репутацией и, как выяснилось, немощного в военном отношении. Властям Южной Осетии того и надо: они будут независимыми от Грузии и от России, спокойно занимаясь контрабандой, к тому же получая российские деньги на "восстановление республики".

Хочется задать вопрос: разве миллионы солдат в 1941-1945 годах погибли для того, чтобы владимиры ивановичи потом делали свою карьеру? Разве пареньки, чьи кости еще лежат в лесах и полях, гибли в 18 лет для того, чтобы владимиры ивановичи доживали до 80 лет? Неужели владимиры ивановичи, большие друзья мэров и олигархов, имеют право говорить от имени тех, кто погиб и тех, кто нищенствует на пенсию "рядового" ветерана?

"Ленточконосцы" не задаются вопросом о победе, которой они решили гордиться, и потому не понимают, что победа Сталина не могла быть победой для Эстонии или Латвии с Литвой, которые незадолго перед войной были оккупированы советскими войсками и в конце войны были просто возвращены оккупанту. НКВД на "освобожденных территориях" расстреляло за месяц больше людей, чем немцы за четыре года.

Кремль, сам того не подозревая, решением о признании независимости Южной Осетии и Абхазии запустил второй этап распада СССР. В 1991 году вместо СССР образовались 15 независимых государств, теперь же, когда Россия в одностороннем порядке отторгла от Грузии непризнанные республики, становится очевидным, что дальнейшее дробление по национальному признаку на постсоветском пространстве продолжится. По кому оно ударит в первую очередь? Правильно, по самой многонациональной из бывших республик Советского Союза – по России.

Для Московской патриархии понятие "исторической справедливости" варьирует от региона к региону. В центральной России РПЦ требует вернуть ей то, что забрали большевики. А вот в Калининградской области она, напротив, требует не отдавать религиозные сооружения бывшим владельцам.

Православие и теория эволюции. При рассмотрении мира, в котором мы живем и который изучает наука, мы понимаем, что он (и все научные представления о нем) соответствуют второй вехе, описанной в книге Бытия – а именно грехопадению. Эволюция – просто описание той греховной отчужденности человека и мира, о которой говорят все Святые Отцы.

Мир, который имеет конец – это продукт христианства. В сочинении любого отца Церкви после слов о том, что мир сотворен, идут слова о том, что мир когда-то должен будет прекратить свое существование. Эта мысль о том, что наш мир не вечен – крамольна для дохристианского сознания. Для любого древнего грека она абсурдна. "Бытие недвижно и бездрожно", - по словам Парменида. 

Господь Иисус Христос был казнен в результате реализации имперской политики, был убит "во имя" борьбы с сепаратизмом.  Такого вывода достаточно, чтобы раз и навсегда дискредитировать имперскую форму государственного устройства в глазах христианина. Но Империя легко научилась снимать это подозрение, деформируя саму христианскую веру. Империя объявляет себя "православной" и веру в Иисуса Христа подменяет верой в "православную империю", то есть в государство, совмещающее имперскую экспансию с экспансией православной

В золотом окладе вместо Богородицы с Младенцем изображены зерна черной икры. Помимо известной фразы ("дефицит стал иконой советского человека") работа отсылает и к другим, менее злободневным и более философским смыслам. Ведь бывает, что человек вместо Бога молится какой-то черной и ужасающей пустоте (космической, бытийственной).

Христианин первых веков, который посылал к черту родителей и «веру предков» и принимал смерть во имя Христово, монах, который уходил в пустыню «от мира сего» или убегал из дома и вступал в монашеский орден, протестант, жегший католический собор в своем городке, собор, в котором молились его предки, наконец, буржуа, заводивший новое дело вопреки цеховой или сословной структуре общества – всё это единый психологический тип людей.
 

Летов верит в невозможную победу. Но то, что невозможно для человека, возможно для Бога, писал апостол. Собственно, только Бог может придти на помощь безногому солдату. Из мира, который подчинен Системе, ему неоткуда ждать помощи. Летов никогда не хотел становиться на сторону победивших, он хотел быть вместе с потерпевшими поражение.

Ученый тоже человек, и то, что он ученый, еще не дает ему абсолютного иммунитета перед астрологией и прочими формами оккультизма. И потому едва ли наука сама в состоянии справиться с тем потоком верований, которые грозят ее смыть. "Свято место пусто не бывает". Если христианство уйдет из общественной жизни, то его место займут те культы, с которым христианство борется: "восточная мистика", астрология и прочий оккультный гнозис.

Любой национализм нацелен на создание национального государства. Национальное государство и империя – вещи плохо совместимые.Чтобы обзавестись собственным национальным государством, нациям приходилось рано или поздно отказываться от «великодержавности»: туркам – от претензий на наследство Османской империи, австрийцам – на наследие Австро-Венгрии, грекам – на наследие Византии.

В национальном государстве поляков Валенса, утратив популярность, смог передать власть, но в многонациональном государстве россиян Ельцину в 1996 передавать власть было некому. Не коммунистам же? Демократические институты работают в условиях национального консенсуса, в национальном государстве, но они не могут работать в многонациональном обломке советской империи.

Кто сейчас в России защищает русских? Руководство какого субъекта федерации может в случае чего действовать от имени русских и выступить гарантом их прав? Руководство России в целом никогда этого не делало и не собирается этого делать – ведь Россия, как мы каждый день слышим из уст чиновников – это не русское, а многонациональное государство, и ее власть ведет себя соответствующе.

Образ русского народа из статичной картинки в «имперском гербарии» трансформировался в образ народа, ведущего партизанскую войну против чужаков. Российские элиты стали апеллировать к единому русскому народу и противопоставлять его французам. «В текстах многоголовому чудищу – наполеоновскому войску – противостоял единый и неделимый герой, “Руской народ”». На лубках с французами сражалась не регулярная армия, а старостиха Василиса с вилами и крестьянин Сила Богатырев с топором.

Либерализм не связан с пренебрежением по отношению к государству: четко очерченные пределы компетенции властей не означают, что государство должно быть слабым или неэффективным. В слабом государстве либерализм будет просто разрушен. Только суверенное государство, эффективно контролирующее национальную территорию и занимающее прочные позиции на международной арене, сможет защитить либерализм от угроз извне и изнутри.

Неосознанное стремление к сакральному вошло в резонанс с усвоенными практиками потребителя и привычками телезрителя, чтобы дать на выходе локальный религиозный бум, имеющий лишь косвенное отношение и к церковному христианству, и к религиозным суевериям.

"Хватит кормить Кавказ!" Мировой опят показывает: рано или поздно колонии приходится снимать с довольствия. Слишком накладно воевать с населением убыточных территорий за право их цивилизовывать. Не ждите благодарности. Распилив ваши деньги и поучившись в ваших университетах, туземцы начнут стрелять вам в спину. Вы всё еще хотите считать их своими согражданами?

Философия, выдающая научный метод за единственно возможный способ познания, устарела не меньше, чем и философия, объясняющая строение живых организмов Божественным вмешательством или ледниковые отложения – библейским потопом. Чтобы «опровергнуть» религию, «новым атеистам» приходится прибегать к архаичному сциентистскому редукционизму. 

 К началу третьего срока Путина в сознании каждого гражданина должно отпечататься, что действующая Конституция — это опасный и вредоносный документ, а президент Путин пользуется полномочиями, закрепленными обманным и насильственным путем в те самые 1990-е, от которых он открещивается. Поэтому Конституцию нужно менять любой ценой, даже если для этого потребуется созыв Конституционного собрания.

Так как империя есть государство, управляющее множеством различных наций, Российская империя не могла следовать националистической программе (в том числе и программе русского национализма), не подрывая собственных устоев.

Без новой Конституции и без созыва Конституционного собрания совершенно невозможно осуществить переход от советской имперской модели к национальному демократическому государству.Именно созыв Конституционного собрания должен стать подлинной задачей мирной демократической революции, репетицию которой мы переживаем сейчас на улицах Москвы. 

Любая демократическая система может столкнуться с необратимыми изменениями, если численность какой-либо специфической группы избирателей превысит критическую отметку. Национальное государство – это своего рода страховочный механизм, уравновешивающий возможные эксцессы демократии.

Эпопея 1812 года является базовым событием нашей истории, точкой отсчета, с которой ведет свое существование русская нация в современном смысле этого слова. Наполеоновские войны стали для европейских народов подлинной школой национализма, и Россия не явилась здесь исключением.

Во внутренних областях Российской империи сложилась классическая колониальная ситуация, при которой горстка европейцев (по образу жизни и менталитету) управляла массой «восточных людей». Русский центр, низведенный до уровня колонии, ничем принципиально не отличался от колонизируемой инородческой периферии, а если и отличался, то в худшую сторону.

Книга Саррацина посвящена не столько мигрантам как таковым, сколько кризису социального государства в целом. Мигранты – это только часть проблемы. Саррацин повествует о воплощенной утопии социального государства, welfare state. Сейчас на него жадными глазами взирают многие российские политики в надежде выстроить у нас социал-демократию европейского образца. 

Левое правительство в условиях сырьевой экономики и низких цен на энергоносители докажет свою несостоятельность в первые же месяцы. Или коллективный Зюганов думает изыскать для выплаты пенсий какой-то другой источник, который не смог изыскать Путин? Нет, он тоже будет сидеть у разбитого нефтяного корыта. 

Зачем патриарху Кириллу как религиозному деятелю понадобилось критиковать постмодернизм? Быть может, он рассуждает скорее как государственный деятель, который со своей заботой об «универсальной законности» уместнее смотрится среди генералов, чем среди христианских теологов? 

В Корее, как и в США, сложилась отчасти парадоксальная ситуация: несмотря на лидирующие позиции в сфере науки и технологии, в стране поднимают голову сторонники христианского фундаментализма. Поэтому, как только некая общественная сила, связанная с креационистами, попыталась воздействовать на содержание учебников напрямую, без посредничества ученых, это вызвало резкое отторжение последних.

Утверждение Севастьянова, что «все русские националисты всегда считали федерализм губительным для России», попросту неверно. Напротив, русские националисты, как и многие другие думающие люди, размышляли о необходимости федерализма в России. Так, Михаил Меньшиков в своих дневниковых записях указывал, что еще при Александре II следовало бы «разделить Россию на самоуправляемые области по образцу С. Штатов...»

Кавказ, географически оставаясь в границах России, стремительно уплывает куда-то вдаль, по направлению к Аравийскому полуострову. Местным лидерам же всё еще боязно распрощаться с двусмысленностью своего положения и смириться с тем, что остальное население России уже давно не считает северокавказские территории полноценной частью страны.

Изобретение «сакрального»  было частью процесса секуляризации: неслучайно появление этого понятия совпало с кризисом церковных институтов в Европе. Раньше в качестве экспертов в религиозных вопросах выступали теологи и служители церкви. Но когда всё своеобразие религиозного опыта, начиная тотемизмом и заканчивая христианством, было редуцировано к единой сакральной матрице, то роль экспертов автоматически перешла к ученым-гуманитариям.

Надежность наших познавательных процессов нельзя обосновать ссылками на их генезис. Напротив, именно то, что наши познавательные способности являются продуктом длительной эволюции, заставляет сомневаться в их надежности. Это означает не только крах эволюционной эпистемологии, но и крах всего современного натурализма. Если бы экологическую нишу первых гоминид заняли потомки каких-нибудь грызунов, разве были бы выводы их науки (предположим, что она у них возникла) тождественны результатам научного познания Homo sapiens?

То, что колониальные, ориентальные мотивы русской культуры и политики теперь, наконец, получили концептуальное осмысление, заставляет задуматься – а уж не начинают ли где-то там, в недрах колонизированной страны, вдали от ученых кабинетов, пробуждаться «васьки» и «машки»? Начинают пробуждаться, копить злобу и подсчитывать обиды, вчерашние и вековые. «Народ входит в революцию».

Даже если предположить, что Бог существует, не состоит ли наш долг как разумных существ в том, чтобы воздерживаться от веры в столь недоказуемые вещи? У Рассела как-то поинтересовались, что бы он ответил Богу, если бы после смерти Тот спросил его: «почему ты в Меня не верил»? «Слишком мало доказательств, Боже, слишком мало доказательств», - последовал ответ. Не должен ли занять эту же позицию по отношению к религиозной вере всякий здравомыслящий человек? 

Новая российская власть, переименовав ВВЦ в ВДНХ, на самом деле пытается нащупать под оболочками ВДНХ заветную сталинскую ВСХВ. «Какую красоту скрывали!», – в этом возмущенном возгласе прораба, занимающегося демонтажем фасадов 1960-х, хорошо выразилась новая идеология выставки эпохи Путина. Для Кремля, который пытается склеивать обломки советского государства в рамках все новых интеграционных проектов, азиатская составляющая империи, как и при Сталине, вновь стала поводом для гордости. Модернистские конструкции, закрывавшие ориентальные павильоны, теперь презрительно именуются «саркофагами» – их разрушение должно стать символом возрождения единого евразийского пространства, тянущегося от Санкт-Петербурга до Бишкека.

В западном богословии эволюция, изучаемая наукой, чаще всего отождествляется с процессом сотворения мира Богом. Однако этот взгляд влечет за собой необходимость серьезного пересмотра традиционного христианского учения о грехопадении и искуплении. Если человек был сотворен посредством эволюции, то изначально он находился в полуживотном состоянии и был подвержен смерти и болезням, что несовместимо с понятием о единстве с Богом. Поэтому многие теистические эволюционисты полностью отрицают факт грехопадения и вместо этого видят в истории человечества лишь непрерывное восхождение от низшего к высшему. В этой перспективе греховность интерпретируется как неизбежное следствие животных инстинктов, которыми Бог наделил человеческое естество с самого начала. Сторонники альтернативного подхода считают, что примитивные люди на заре истории могли совершить нечто похожее на грехопадение, однако последствия этого происшествия не оказали никакого влияния на остальной мир. Несовместимость теистического эволюционизма с учением о грехопадении является важным контраргументом против этой модели согласования христианства и теории эволюции. 

По данным Всероссийской переписи 2010 года, 83% населения России составляют русские и плохо отличимые от них украинцы. Для сравнения, доля словенцев в населении Словении равна 83%, доля болгар в Болгарии – 85%. Но никому не приходит в голову выпячивать многонациональность этих стран на первый план. В их конституциях вы не найдете слов о многонациональном народе. Да и обзаводиться венгерскими, турецкими или цыганскими республиками в своем составе Болгария и Словения тоже не спешат.  Если оперировать голыми цифрами, то Россия - это страна с абсолютным преобладанием русского населения и небольшими вкраплениями этнических меньшинств, удельная доля каждого из которых крайне незначительна.

В отличие от остальной Восточной Европы, где выступления за демократические реформы довольно часто приобретают националистический окрас (вспомнить хотя бы Украину), в России подобное сочетание идей до сих пор выглядит непривычно. Поэтому национал-демократическая идеология была воспринята многими комментаторами 2000-х гг. как экзотический новодел, состряпанный на скорую руку кремлевскими (или оранжевыми – тут мнения расходились) политтехнологами. 

Русский национализм является работником одиннадцатого часа, и этот час еще не пробил. Россию до сих пор не захлестнула националистическая волна, поднявшаяся при распаде советской системы. Но кто знает, быть может, спустя десятилетия она всё же «докатится» и до нашей страны? Разве не слышен глухой рокот, сопровождающий ее приближение? 

В статье приводится краткий обзор истории младоземельного креационизма, которая распадается на два этапа – этап библейской геологии, начавшийся в Великобритании в 1820-е годы и завершившийся в 1860-е годы, и современный этап, стартовавший в США в 1920-е годы и длящийся и поныне. На протяжении обоих этих этапов младоземельные креационисты делали попытки использовать представления об эволюции для защиты буквального понимания библейского рассказа о сотворении мира и потопе. По их мнению, допущение о сверхбыстрой эволюции после потопа позволяло объяснить, как небольшое число видов, находившихся в Ноевом ковчеге, могло дать начало современной фауне сухопутных животных без сверхъестественного вмешательства со стороны Бога. Рецепция отдельных элементов эволюционного учения представителями младоземельного креационизма доказывает, что свойственный ему антиэволюционизм не был столь абсолютен, как принято считать. 

 Основной тезис Сергеева звучит так: «Политически отчужденная от народа власть не может быть национальной в принципе, сколько бы она ни была этнически с последним связана». Даже если в жилах российских императоров (или советских генсеков) текла русская кровь, что случалось далеко не всегда, они все равно действовали вразрез с интересами русского большинства. 

Современный атеизм с момента своего появления в XVIII веке становился тормозом научного прогресса почти столь же часто, как и религиозный фундаментализм. Из желания насолить религии в споре истины и заблуждения атеисты нередко выступали на стороне последнего. Антирелигиозные предрассудки с завидной частотой толкали к ошибочным суждениям в научных вопросах. 

В Новое время во взглядах на человеческую природу происходит переворот. В домодерной традиции человек воспринимался как общественное существо, так что принадлежность к политическому порядку считалась частью его биологической природы. Однако в XVII−XVIII веках европейская мысль постепенно лишает человеческое естество всех качеств, ранее трактовавшихся как его неотъемлемые атрибуты. Человек начинает восприниматься как асоциальное животное, которое может выйти из врожденного состояния предельной дикости только при содействии цивилизации. Ключевую роль в этом антропологическом перевороте сыграла отсылка к детям-дикарям, а триггером для него послужил ускорившийся процесс разделения труда и появление первых промышленных производств.

В действующей венгерской конституции сказано: «побуждаемая идеалом единой венгерской нации, Венгрия несет ответственность за судьбу венгров, проживающих за ее границами». Так вот, присоединяя Крым, Россия сейчас возлагает на себя такую же ответственность за всех русских, живущих за ее пределами. 

Уже на первых этапах эволюция русского национализма протекала под знаком противостояния русского народа и государства, чуждого и даже враждебного ему.

Создание в России сырьевого фонда будущих поколений станет политически возможным, лишь когда она из обломка советской империи трансформируется в русское национальное государство. 

Плантинга вызвался показать, что обвинения в иррационализме и необоснованности, преследующие религиозных людей, можно предъявить каждому из нас: «вера в существование Бога находится в одинаковых условиях с верой в существование других сознаний, прошлого, чувственно воспринимаемых предметов». 

Вся советская национальная политика до середины 1930-х была направлена на изживание «великорусского шовинизма» - и в процессе украинизации в РСФСР эта проблема звучала как нигде остро. «Обязательным условием успешного проведения украинизации является непримиримая борьба с великодержавным шовинизмом как с главной опасностью» . Вычленение украинцев из массы русского населения, да не где-нибудь, а прямо на территории «русской» РСФСР, било как бы в самое сердце великорусского шовинизма, под которым большевики понимали стремление к политическому и культурному доминированию русской нации. 

Вопреки расхожим рассуждениям о крови и почве нация – это не данность, сложившаяся раз и навсегда, для своего воспроизводства она нуждается в постоянном попечении со стороны государства, без чего национальное самосознание хиреет и отходит на второй план, особенно в условиях массового притока мигрантов. Но если в Конституции России о русских не сказано ни слова, можно ли ожидать, что в российских школах детям будут прививать русскую идентичность?

Наука — это всего лишь инструмент, а как уж он будет использоваться, зависит от общества. Ученые могут создать вакцину, но они не в состоянии сказать нам, надо ли жертвовать всей экономикой ради спасения жизней нескольких тысяч старушек и хронических больных. Коллективная солидарность перед лицом болезни, основанная не только на полицейском принуждении, но и на этическом самосознании — это плод двухтысячелетнего воздействия христианства. 

Я никогда не слышал, чтобы кто-то обвинял ученых, вовлеченных в благотворительность или охрану редких видов, в попрании принципов научной доказательности. Тогда в чем же провинились биологи, физики или химики, которые живут в соответствии с религиозными идеями, истинность которых обосновать так же невозможно, как и истинность императивов секулярной морали? 

Статья посвящена истории русского перевода эволюционистского трактата «Следы естественной истории творения» Р. Чемберса, который впервые был анонимно опубликован в 1844 году в Англии и подготовил в этой стране почву для дарвинизма. В России этот трактат под заглавием «Естественная история мироздания» был издан в 1863 году, то есть на год раньше, чем перевод «Происхождения видов» Ч. Дарвина, став, таким образом, первой книгой об эволюции на русском языке. , демократическая печать приветствовала автора «Следов» как предшественника Дарвина, с другой стороны, критиковала его за многочисленные упоминания о Боге-Творце